• 8 лет ago
• Posted in:Языкознание
• 3 063 views
• 0
• Author: admin
• Tags: БУЛГАРИЗМЫ ВЕНГЕРСКОГО, СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО КАВКАЗА И ДАГЕСТАНСКИХ ЯЗЫКОВ

Резюме: В статье на основе сравнительного анализа генезиса, ареальных и хронологических характеристик булгаризмов венгерского, Северо-Восточного Кавказа, Дагестана и некоторых славянских языков высказывается предположение о возможности первичной локализации древних булгарских диалектов в северокавказском регионе.

Рассматриваемая проблема еще не становилась предметом специального рассмотрения. При этом к числу основных изоглосс, отражающих выделение булгарской группы из пратюркского языка, относятся (наряду с палатализацией *s>š в прабулгарском в позиции перед пратюрк. *i, *y *iā и отсутствующим в прабулгарских венгерских заимствованиях озвончением пратюрк.*t— >*d— перед звонкими смычными, λ, ř и r [см.: Дыбо 2007: 65]) ротацизм и ламбдаизм. Первый тип ротацизма, обусловленный развитием пратюрк. *ř в прабулг. *r , дунайско- и волжскобулг. *r в соответствии с общетюрк. *z [см. Дыбо 2007:65], и вышеупомянутая палатализация, известная и другим булгаризмам языков Северо-Восточного Кавказа и Дагестана (см. в последующем изложении), наблюдаются в др.-русск. ШАРОУКАНЪ//ШАРОКАНЪ < пратюрк. *siāřu-kan ‘дракон’ > венг. sárkány [šārkān΄]«дракон», возможно, связано с названием сазана пратюрк. *siāř-an [Дыбо 2010: 81]/*siāřγan ‘сазан, рыба-змей (выд. наше - Г. Г.-Р.), червь’) > cлав. *šaranъ ‘молодой сазан, карп’(+ русск. жерех ‘вид рыбы’ [Ср.-ист. гр. ТЯ 2006: 217]) [Дыбо 2007:60; Дыбо 2009: 71]. Ср.: пранах. *č΄arV(n – с учетом основы косвенных падежей), авар., ахв., год. č΄č΄u?a, тинд. č΄č΄wa?a, хварш. č΄č΄wā, удин. čäli ‘рыба’, где ? – абруптивная ларингальная (глоттальная) смычка [см. Климов, Халилов 2003: 243], так как развитие š΄->č΄-(нах.)/даг. č΄č΄— могло быть обусловлено мягкостью š΄, не присущего данным языкам и полученного (см. выше) из *s, подобно передаче (čаkar) в тех же языках персизма šаkar ‘сахар’ [см. Климов, Халилов 2003: 186], при неясности отношения сюда же чеч.-инг. särmak/särmik/sarmak ‘дракон’ [см. Алироев 1975:279]. Сюда же примыкает (с уже отмеченными выше переходом *s>š΄ в прабулгарском в позиции перед пратюркским дифтонгом *iā [см.: Ср.-ист. гр. ТЯ 2006:217]) в связи с закономерностями освоения ойконим (Уллу-)чара (кум., к.-балк., кар., сал. уллу ‘большой’ [ЭСТЯ 1974: 593]> лак. Уручул) в Акушинском районе Дагестана < (ранне)булг. > венг. sár [šāř]‘болото’ с полногласными алтайскими параллелями [Ср.-ист. ТЯ 2006:217]< пратюрк. *siāř ‘болото, грязь, камыш’ [Дыбо 2010: 81]¹.

В рассматриваемых языках известны иные ротационные булгаризмы, находящиеся в различном отношении к глухости-звонкости своего губного анлаута. Так, регулярное звонкое b— венгерских булгаризмов поддерживается лак. b΄urni/b΄urun ‘олень’ (сужение о>u на собственной языковой почве в силу отсутствия -о- [см. Кибрик, Кодзасов 1990:333]) < булг. > венг. bornyj, borjúk, borjú ‘олененок, теленок оленя, теленок’ [Джидалаев 1990: 24], но чув. pǎru ~ poru (pъ˚ru [Cр.-ис. гр. ТЯ 2006: 180]) при пратюрк. *buřaγu ‘теленок’ [Дыбо 2007: 26], а также, возможно, неротационной лексической формой того же типа из других языков Северо-Восточного Кавказа и Дагестана: венг. béré (нечередующаяся долгота) [bērē](чув. paru) ‘плата’ < пратюрк. *bēr— ig ‘то, что дают ’<*bēr ‘давать’ [Дыбо 2007: 26; Дыбо 2010:108-109]~ чеч. уст. berа ‘земельная рента’, где -а – следствие редукции -е>-а (см. выше). Вместе с тем к числу нерелевантных форм ввиду анлаутного b-, отвечающего праалт. *р-, относится наряду с др.-русск. bоlvanъ < булг.(< пратюрк. *balbal ‘каменная колонна на могиле, истукан’, др.-тюрк. balbal ) > венг.bálvány [Дыбо 2007: 27]и кум. balbu ‘молотильная доска (большой деревянный валек из толстой пластины, в которую с нижней стороны вделаны осколки кремня, а в последующем железо, битый чугун и т.п. )’, непосредственно примыкающее к пратюрк., др.-тюрк. balbal (об его отражении в языках Северо-Восточного Кавказа и Дагестана см. Гусейнов 1985). 

В анализируемых булгаризмах имеет место и ламбдаизм, обусловленный развитием пратюрк. *λ, *lč в прабулг. *l, *lč, дунайско- и волжскобулг. l, lč >č в соответствии с общетюрк. *š [Дыбо 2007:65]: кум.kul— aj ‘собачонка; собачка’~ венг.kölyök ‘щенок’ < общеалт. *köľ-äk > тур. köš-äk ‘звереныш, верблюжонок’ [Poppe 1960:165]. Того же характера венг. polgar ‘гражданин’, ‘горожанин’, известный в самых ранних памятниках (1229/ 1550 ‘de villa Pulgar’, 1234/1243 Palgar, 1292 Polgaar, 1329 Palagar, 1332-7 Polkar, Pulkar, 1372/ 1448 polgarok и т.д. , в т.ч. в 1574 porgarokkal с двумя -r- ) и возводящийся к этнониму булг-ар [Мудрак 2005: 102-103]. В нем, а также в этнонимах балк-ар, башк-ир, башк-ур-т выделяются корневые баш- и балк— [Добродомов 1974: 7], отложившиеся в тюрк. (тур., чагат.) Balqan ‘горная цепь, хребет’ и в этнониме булк-ан-лы(лар)/болк-ан-лы(лар) ‘булканцы/болканцы’ с учетом особенностей арабской графики из кумыкского героического эпоса «Анжи-наме», посвященного осаде арабами в 714/714 г. г. Анжи (район нынешней Махачкалы в Дагестане) (< пратюрк. *bałk ‘вершина, верхушка. макушка’), что указывает на их обобщающее значение ‘(высоко)горный человек’, ‘горец’ [см. Гусейнов 2004: 87-90].

Древнейшим письменным упоминанием этого этнонима, анлаутному b— которого отвечают регулярные [см. Дыбо 2007: 26]алтайские формы на *m— [см.: СИГТЯ 2001:194], является сообщение сирийского ученого Мар-Аббаса Котины. Согласно ему, в 149-127 гг. до н. э. «произошли большие смуты в цепи Кавказских гор, в земле болгар» [см. Лайпанов, Мизиев 1993:93](ср. этноним балкъ-ар на Центральном Кавказе и ойконим Balqar в Акушинском районе Дагестана). Причем, в принципе, данное время отвечает хронологии отделения «булгарского» (чувашского) от «общетюркского» языка: в 100/-30-0 гг. до н. э. по данным лексикостатистики [Дыбо 2007: 60; Ср.-ист. гр. ТЯ 2006:773], в 120 г. до н. э. — морфологической лингвостатистики [Ср.-ист. гр. ТЯ 2002: 734 рис.5].

Кроме того, наряду с отражением в булгаризмах с ламбдаизмом, известных кумыкскому (см. выше кул-ай ‘собачонка; собачка’) и нахско-дагестанским языкам (лак. k΄˚i ‘зима’ (аналогичная утрата ауслаута этимона имеет место и в ламбдоидном лак. č΄i - в связи с дагестанскими соответствиями для болг. шиле ‘годовалый ягненок’ [Гусейнов 2010а:23]) < пратюрк.*qył то же [Ср.-ист. гр. ТЯ 2006: 26], и отчасти в сопряженных с ними ротационных славянских и цезских формах (др.-русск. КОВЬРЪ (ХII в.) < пратюрк. *gebiř или *gebüř (*käbiř [Дыбо 2010 :125 табл.2] ~ гунз.-бежт. q΄ir ‘войлок’[Гусейнов 2010 в: 20]) глухого (сильного) гуттурального анлаута, чеч. güjrıîē, инг. gujra ‘осень’ (но чув. kĕ˚r то же < пратюрк.*gǖř [см. СИГТЯ 2001:75] или *kǖř ‘осень’ [Ср.-ист. гр. ТЯ 2006:185]) обнаруживают близость к отдельным венгерским булгаризмам, но с еще не объясненным развитием *k->g— [см. Дыбо 2007: 24]. Вместе с тем ввиду инокорневого бацб. st΄abo ‘осень’ [Кадагидзе Д., Кадагидзе Н. 1984:550], поддерживаемого формами андийских и цезских языков [см. Климов, Халилов 2003:285], не представляется возможным установить первичный анлаут данных вайнахских форм на собственной языковой почве.

С другой стороны, рассмотренное в предшествующем изложении пратюркское противопоставление *р- - *b— [Дыбо 2007: 26, 27]наблюдается в бацб. p΄al ‘пятый день (с сегодняшнего)’, отвечающем в отношении анлаута не столько волж.-булг. bél (~ общетюрк. beš), относящемся к числу проявлений ламбдаизма [Хакимзянов 1997:49], сколько чув. pilĕk ‘пять’ при допущении первичности анлаутного p-΄². Ср.: чеч. t΄ul— g ‘камень’~ чув. čul/ čol < пратюрк.*diāλ ‘камень’, но t > č в волжско-булгарском состоялся не ранее ХIV в. и не характерен для булгаризмов древнейшего периода, в т. ч. дунайско-булгарских заимствований в славянском и венгерском [см. Дыбо 2007:47, 59-60]. Однако данный переход мог иметь место еще в древнечувашском (булгарском) языке до VIII в. — до прихода предков чувашей на Волгу [см. Ср.-ист. гр. ТЯ 2002: 680,703], что может указывать на большую древность рассматриваемого явления в регионе Северо-Восточного Кавказа и Дагестана.

Такого же, видимо, характера и отсутствующее в булгаризмах венгерского языка вторичное «общетюркское» (огузо-саянское) озвончение дентальных в позиции перед срединным звонким взрывным, r и *ř, которое считается в силу этого имевшим место «уже после отпадения булгарской ветви» [см.: Ср.-ист. гр. ТЯ 2006: 67-68; Дыбо 2007: 23]. Оно известно булгаризмам не только языков Северо-Восточного Кавказа и Дагестана (пранах. *dur— in ‘соленый’, дарг. dirq/dirqа ‘равнина’), включая топонимику высокогорной части последнего, но и названиям племен дулебов и тиверцев, локализуемых в VI–IХ вв. к востоку от будущей исторической Венгрии [см. Гусейнов 2010а: 20-21, 33].

Третье (вслед за рассмотренными) в хронологическом отношении правило, отразившееся в рассматриваемых языках, за исключением булгаризмов венгерского, - процесс, обусловленный действием второго типа ротацизма - развитие в булг. *-δ- > j в основах, содержащих r, и *-δ- > -r- в других контекстах [Дыбо 2007: 65]. Ср.: др.-русск.(волж.-булг.) ТРУНЪ ‘знатный человек у волжских булгар’ (1230г.), oqurym «я читал» в хазарском письме (Х в.) - хазарский титул Τούδούνος (VII в.) в соответствии с др.-тюрк., крх.-уйг. tuδun [см. Дыбо 2007: 33], tidun в «Истории Алван» (VII в.) [Гукасян 1977: 36]~ лак. Turan-či, авар. T΄urar— aw / T΄urur— aw /T΄urul— aw, (кум.-) чеч. Turl— ow, но каб., адыг., абаз., осет. T(y)ram в антропонимах и патронимах нахско-дагестанских, абхазо-адыгских и осетинского языков (ср. чув. верх. tъrъm, чув. низ. tъrъn ‘князь (в топонимах)’ (<пратюрк.*t(΄)uδun [Ср.-ист. гр. ТЯ 2006: 45]) [cм.Абдуллаев 1989: 46-50].

В последнем случае имеет место пратюркский переход *- n>- m в позиции конца слова (при известных разногласиях, связанных с интерпретацией данного явления [см. Ср.-ист.гр.ТЯ 2006: 44-48]), отразившийся в булгаризмах рассматриваемых, а также старославянского и болгарского языков. Ср.: ст.-слав., русск.-цслав. булгаризм САМЪ-ЧИИ ‘управляющий хозяйством’ [см. Фасмер 1971:554]< др.-булг.*sām-čy <*пратюрк. *sām - имя от пратюрк. *sā(j)- ‘считать’, в рефлексиве *sā-n- (*sā- ‘считать’) > венг. szán— ‘жалеть’> венг. szám (számok) ‘число, цифра’ (с 1086г.) (чув. sоm ‘число, счет; почет’), но совр. болг. самсур ‘грубый, невоспитанный, неуклюжий человек’, где — сур – аффикс негативной привативности [см.: Ср.-ист. гр. ТЯ 2006: 48; Дыбо 2010:81; Гусейнов 2004: 86]при совр. болг. тумак ‘штаны’, чув. том ‘одежда, наряд’ < пратюрк.*tōn ‘верхняя одежда’ [см.: Гусейнов 2004: 86-87; Ср.-ист. гр. ТЯ 2006: 48]~ старый кумыкский антропоним Сам-бий.

Аналогично двусложным основам чувашского языка, где в тюркских языках второй узкий гласный не выпадает при словоизменении, *- n>- m в известном с VII н.э. в пределах Дагестана эндоэтнониме кумыков qum— uq <qom— uq<*qon— uq ‘оседлый’ [см.: Гусейнов 2006: 61-62; Ср.-ист. гр. ТЯ 2006:45]. Его праформа (*qonuq) отложилась в старовенгерском (до 1201г.) наименовании куман (jász)- kun— ok – равнинных qon΄ов [см. Гусейнов 2010 б: 104,104 прим. 2](ср. вариант *qom-/qum— в «половецких» этнонимах коман/куман, *комат/*кумат, где -аt и — en — омертвевшие непродуктивные тюркские показатели мн.ч.> праслав. *kъmetь и *kъmenь, обозначавшие лиц мужского пола, занимавших по преимуществу высокое социальное положение [см. Гусейнов 2010 в: 129-130]).

В рассматриваемом регионе булгароязычные команы/куманы были известны с древнейших времен, как и горцы-булгары (см. в предшествующем изложении). На куманов, в частности, указывает название Кумания - укрепление, локализуемое, по данным «Естественной истории» Плиния Старшего (77 г. н.э.), в Кавказском (Дарьяльском) горном проходе³. Не случайно после завоевания Северного Кавказа и Дагестана татаро-монголами здесь еще было известно в 1254 г. Куманское царство, а до этого, в 1245–1246 гг., Плано Карпини называет там же комуков (qom— uq < др.-булг.*qon— > qom— an) [Гусейнов 2010 а: 61].

Об исходной древности бытования булгарских языков в вышеназванном регионе и возможности продвижения их носителей в области, смежные ареалу исторической Венгрии [см. Гусейнов 2010а: 17-18], могут свидетельствовать и другие явления того же порядка, в т.ч. отражение некоторых из рассмотренных булгаризмов в ареале соседних славянских языков. Так, в аффрикатном ряду об этом же говорят соответствия ранне-булг. d΄— , которые обнаруживаются в анлауте исходных форм булгаризмов венгерского языка, азербайджанских (d-) и удинских диалектов (d-/dž-), в последних из которых ввиду возможности савиро-хазарского происхождения данных явлений они могут иметь более раннее, чем в других, происхождение. Ср.: венг. giapjù [d´apjù]«шерсть» < пратюрк. *japaγu [Дыбо 2007: 29]~ удин., азерб. диал. (савир.-хазар.- V— VII вв.) dar/džar ‘яр, овраг’[см: Гукасян 1973: 7,10-11,14-15,17], что поддерживается явлениями аналогичного порядка в других, ареально смежных языках – старославянском и вайнахских [см. Гусейнов 2010в: 36].

Видимо, не случайно в большинстве булгаризмов языков Северо-Восточного Кавказа и Дагестана реализации пратюркских гласных фонем также обнаруживают близость к булгаризмам, в основном, венгерского языка (главным образом ранним/древним). К ним относятся:

среди рефлексов краткого пратюрк. *ŏ— — чеч.-инг. *bоrzuq [см.: Алироев 1975:91; Имнайшвили 1977: 19-20,105, 241](< пратюрк. *borsuq ) – к раннему венгерскому булгаризму borz ‘барсук’ [см. Дыбо 2010:82]в условиях, когда инлаутное озвончение — s->- z— допустимо наряду с тувинским и тофаларским для чувашского языка [Дыбо 2007: 16 табл.2а]и могло найти отражение в том булгарском диалекте (языке), из которого была усвоена анализируемая лексема;

долгого * ō- - авар. t΄orax (ср. чеч.-инг. *t΄āw [см. Имнайшвили 1977: 254-255,92,111,147-148,185]) ‘сметана’ расходится со слав.*tvarogъ (ран.-булг. *tvāraq < пратюрк. *dōrak ‘сыр’ > дун.-булг. *tvāraq) и обнаруживает большую близость к раннему венгерскому булгаризму túró ‘творог’ [см.: Дыбо, 2009: 18; Дыбо, 2010: 84], где — ó =-оh<*-оq [см. Ср.-ист. гр. ТЯ 2002:693];

краткого *ö — венг. törvény ‘закон’, с 1300 г., turuen, где -vény — венгерский девербальный суффикс < прaтюрк. *törü ‘закон, обычай’ (чув. türe ‘судья’) — ранний булгаризм [Дыбо 2010:86]~ более раннее ввиду ö в кум. тёре уст. ‘суд’ (тёр ‘почетное место в комнате, красный угол’);

чеч.-инг. *varti, дарг. warti, таб. verč ‘бурка’, арч. warti ‘бурка, войлок’, традиционно, но неубедительно интерпретируемые как иранизмы [см. Гусейнов 2001: 67-69], в т.ч. ввиду близости к осет. wart ‘щит’, венг. vért ‘щит’,‘кольчуга’[см. Абаев 1989:51] ~ чув. vit < *virt < (пра)тюрк. *ör΄t— ‘покрывать’ [см.: Севортян 1974: 551; Ср.-ист. гр. ТЯ 2006: 175]), что однако присуще рефлексации не краткого, но долгого пратюрк. *ö в поздних булгаризмах венгерского, а также южнославянских языков [см. Дыбо 2010:86-87,88, 114]; 

краткого *ŭ – венг. bölény ‘зубр’ (<пратюрк.*bŭlan ‘лось’) с неясным развитием переднего ряда и аналогичным семантическим переходом в чеч. bula(n) ‘зубр’ ([см. Алироев 1985: 90]), «так что, возможно, ранний булгаризм» [Дыбо 2010: 91].

Список литературы

Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка.- Л.: Наука, 1989. Т. IV.

Абдуллаев И.Х. «Турун» (К истории одного хазарского социального термина в Дагестане) // Социальная терминология в языках Дагестана. – Махачкала, 1989. – С.34-51.

Алироев И.Ю. Сравнительно-сопоставительный словарь отраслевой лексики чеченского и ингушского языков и диалектов. – Махачкала: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1975.

Гигинейшвили Б.К. Сравнительная фонетика дагестанских языков. – Тбилиси, 1977.

Гукасян В.Л. Взаимоотношения азербайджанского и удинского языков /Автореф. дисс…докт. филол. наук. – Баку, 1973.

Гусейнов Г.-Р.А.-К. Об одном земледельческом термине («молотильная доска») в языках Северного Кавказа // Этимология 1983. – М.: Наука, 1985.– С.179-181.

Гусейнов Г.-Р.А.-К. О нескольких изолексах тюркского происхождения в истории восточнокавказских и древнерусского языков//Вестник Дагестанского государственного университета. – Махачкала, 2001. Вып. 6. – С.66-70.

Гусейнов Г.-Р.А.-К. Протобулгарские тюркизмы русского языка и Северо-Восточный Кавказ. Еще раз о языке Испериховых болгар и ареале их первичного распространения по лингвистическим даны // Кавказ-Балканы-Передняя Азия. – Махачкала, 2004. Вып.2(9) – С.83-92.

Гусейнов Г.-Р.А.-К. К локализации Чунгарса и Вабандара, или еще раз о северо-западных и некоторых иных пределах «страны гуннов» (hoнов) // Дагестанский этнографический сборник. – Махачкала, 2006. №2. – С.51-62.

Гусейнов Г.-Р.А.-К. История древних и средневековых взаимоотношении язков Северо-Восточного Кавказа и Дагестана с русским языком.– Махачкала, 2010 (а).

Гусейнов Г.-Р.А.-К. Ал-Ал(Алал?)-ва-Гумик восточных и ясы древнерусских и венгерских источников в контексте истории и лингвоэтногенеза кумыкского и других куманских народов Северного Кавказа, Дагестана и Восточной Европы // Материалы Всероссийской научной конференции с международным участием «Аланы и асы в этнической истории регионов Евразии». – Карачаевск, 2010. – С.98-107 (б). 

Гусейнов Г.-Р.А.-К. Славянско-аланское лексическое взаимодействие с языками народов Северо-Восточного Кавказа // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. – Ростов-на-Дону, 2010. №1(155). –С.127-130 (в).

Джидалаев Н.С. Тюркизмы в дагестанских языках. – М.: Наука, 1990.

Добродомов И.Г. Проблемы изучения булгарских лексических элементов в славянских языках / Автореф. дисс….канд. филол. наук. – М., 1974.

Дыбо А.В. Лингвистические контакты ранних тюрков. – М.: Восточная литература, 2007.

Дыбо А.В. Булгары и славяне: фонетические явления в ранних заимствованиях//К 60-летию А.Ф.Журавлева.- М.: Индрик, 2009.- С.56-84.

Дыбо А.В. Вокализм раннетюркских заимствований в венгерском // Finnisch-Ugrische Mitteilungen. – Hamburg: Helmut Buske Verlag, 2010. Band 32/33. – Ss.71-120.

Имнайшвили Д.С. Историко-сравнительный анализ фонетики нахских языков. – Тбилиси, 1977.

Кадагидзе Давид, Кадигидзе Нико. Цова-тушинско-грузинско-русский словарь. Тбилиси: Мецниереба, 1984.

Кибрик А.Е., Кодзасов С.В. Сопоставительное изучение дагестанских языков. Имя. Фонетика. – М.: Изд-во МГУ, 1990.

Климов Г.А. Введение в кавказское языкознание. – М.: Наука, 1986.

Климов Г.А., Халилов М.Ш. Словарь кавказских языков. – М.: Восточная литература, 2003.

Лайпанов К.Т., Мизиев И.М. О происхождении тюркских народов. Черкесск, 1993.

Мудрак О.А. Аварская надпись на сосуде из клада Надь-Сент-Миклош // Orientalia et Classica, Аспекты компаративистики – М.: Изд. РГГУ, 2005. Вып. VI.- С. 81-103.

Ольмесов Н.Х. Сравнительно-историческое изучение диалектной системы кумыкского языка. Фонетика. Морфонология. – Махачкала, 1997.

Русско-чеченский словарь. – М.: Русский язык, 1978.

Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: Лексика. 2-е изд., доп. – М.: Наука, 2001.

Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: Региональные реконструкции. – М.: Наука, 2002.

Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: Пратюркский язык-основа. Картина мира пратюркского этноса по данным языка. – М.: Наука, 2006.

Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. – М.: Прогресс, 1971. Т.IV.

Хакимзянов Ф.С. Булгарский язык // Языки мира. Тюркские языки. – М.: Наука, 1997.

Щербак А.М. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков. Имя. – Л.: Наука, 1977.

Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские основы на гласные. – М.: Наука, 1974.

Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские основы на «Г», «Д». – М.:Наука, 1980

Poppe N. Vergleichende Grammatik der altaischen Sprachen. Teil 1. Vergleichende Lauutlehre. Wiesbaden. 1960.- Ss. 98-112.

Гай Плиний Секунд Старший. Естественная история // [Электронный ресурс]URL: http:// www. annales.info/ant_lit/plinius/index (дата обращения: 30.01.14). 

Summary. In article on the basis of the comparative analysis of genesis, areal and chronological characteristics of bulgarizmes of the Hungarian, Northeast Caucasus, Daghestan and some Slavic languages it is suggested about possibility of primary localization of ancient Bulgar dialects in the North Caucasian region.

Key words: comparative and historic-etymological analysis, Hungarian, Northeast Caucasus and Daghestan languages, primary localization of ancient Bulgar dialects.

Г.-Р.А.-К. Гусейнов (г. Махачкала)

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ

Гусейнов Гарун-Рашид Абдул-Кадырович, докт. филол. наук, доцент

кафедры русского языка Дагестанского госуниверситета

Адрес (домашний): 367015, Российская Федерация, Республика Дагестан,

г. Махачкала, Аскерханова, 14, кв.19

Телефон: 8(8722)632367; 89285003947. E-mail: garun48@mail.ru

(см. Российская тюркология, 2014, №2(11). С.20-26).

Related posts: