Loading ...
К досоветской истории ногайцев Терско-Сулакского междуречья
В первой трети XVII века ногайцы столкнулись с внезапным и мощным нашествием калмыков. Их нашествие привело к уходу большей части ногаев под власть крымского хана, однако история некоторых групп ногайцев сложилась иначе. Одна из этих групп – ногайцы Терско-Сулаккого междуречья.
В 1635 году правитель Эндиреевского княжества Султан-Махмуд обратился к кейковату Джан-Мухаммеду Динахметову и мирзам его группировки, советуя им: «близко быть к горам и к нам, чтобы вместе противостоять врагам, тем более что от отца вашего Исмаиля мы были други и братья»[1]. Кейковат не последовал совету Султан-Махмуда, что дорого обошлось ему и его подвластным. В том же 1635 году войска основателя калмыкской государственности верховного тайши Хо-Урлюка окончательно вытеснили ногайцев на запад от Волги, а спустя несколько лет калмыки совершили свой первый кавказский поход. В ходе этого похода калмыки впервые понесли серию поражений. В частности был разбит и погиб в бою с объединённым ногайско-кабардинским войском сам Хо-Урлюк. В это же время ногайские мурзы, Янмамет и Куденет, укрылись в Эндирее. Преследуя их, к последнему подошёл отряд калмыкского тайши Даян-Ерки. Под Эндиреем войско Даян-Ерки приняло бой с ногайцами и эндиреевцами и , понеся больше потери, отступило в междуречье Терека и Аксая. Около 20 января 1644 года калмыки Даян-Ерки переправились на левый берег Терека и ушли в Поволжье[2].
В 1651 году по приглашению Сурхай-Шамхала Тарковского из под Астрахани откочевал в Тарковское шамхальство со своим улусом ногайский владелец Чобан-Мурза Иштереков, не желавший подчинятся калмыкским тайшам и царским воеводам. Для возвращения Чобан-Мурзы «под царскую руку» в Тарковское шамхальство было отправлено свыше семи тысяч царских солдат и дружины, союзных Москве северокавказских феодалов. На Герменчикском поле, к северо-западу от столицы шамхалов – Тарки произошло кровопролитное сражение между царской и кумыкско-ногайской армиями. В битве на Герменчикском поле, значение которой в нашей истории ещё предстоит оценить, шамхал Сурхай вместе с Чобан-Мурзой разбили царские войска. Объясняя свой союз с ногайским правителем шаухал Сурхай писал астраханским воеводам: «…мы, кумыки, от отцов своих, кунаков имеем и бережём»[3].
Ногайцы расселились на вновь обретённых землях от устья Терека до устья реки Шура-Озень.
Известно, что под эгидой эндиреевских князей в первой четверти XVIIIвека находились такие ногайские (иштерековские) аулы как Каясула, Чижиут и Явгул[4]. Впоследствии эндиреевские ногайцы перешли под контроль костековскских князей и сами получили имя костековских ногайцев. По свидетельству немецкого учёного И. Гюльденштедта, относящимся к 1770-м гг., в Кумыкии было 44 аула ногайцев, из которых 8 находилось под властью аксаевских князей, а 12 под властью эндиреевских (в их число традиционно включались и костековские)[5], остальные подчинялись шамхалу.
В середине XIX в. в документации царских чиновников фигурировали следующие крупные кубы (роды) ногайцев Кумыкского округа: конгурат, ас, серкели, костамгалы, янглыбай, канглы, ашамайлы, агач, найман, джанбек-аджи, мажар, кипчак, уйгур, батракай, байдар-бай, садак, алаш, бекши-кади, уйсунь, бури[6].
Даже избавившись от калмыкской угрозы, ногайцы оставались в центре споров различных государств. Прекрасные коневоды и вообще скотоводы они очень ценились как подданные и потому северокавказские владетели и крымские ханы ими весьма дорожили и стремились удерживать под своей властью.
Шамхал Адиль-Гирей в 1724 году жаловался Петру I: «В Уче и на Сулаке, – писал он, – были славные деревни, из которых я нижайший имел великие доходы и обретающихся в оных деревнях моих поданных народов ногайских, от которых я питался». Сказанное, однако, не означает, что ногайцы были вовсе освобождены от уплаты. Как правильно подчеркивал Гербер, доходы, «которые в скотине состоят, прежде всего, брал шамхал себе, а ныне подати платит в крепости Святого Креста» [7]. Петр I отказался вернуть ногайцев под власть шамхала Тарковского. Этот отказ явился одной из причин начала шамхалом военных действий против Российской империи, в частности штурма крепости Святой Крест.
В начале 1730-х годов ногайцы начали подпадать под влияние крымских эмиссаров, призывавших к переселению в Крым под власть крымского хана. Согласно преданиям, руководил агитацией за переселение религиозный авторитет Кулай-эфенди. Аксаевский князь Султан-Махмуд попытался воспрепятствовать подобной агитации. Помимо этого он пытался подчинить себе ногайцев и основал на земле Казан-Кулак кутан. В ответ на его действия Кулай-эфенди заявил, что ногайцы не признают над собой власть Султан-Махмуда, а считают себя подданными крымского хана. Кулай отправился в Крым с просьбой разрешить ногайцам переселение и весной 1732 года получил согласие. Султан-Махмуд и эндиреевский князь Муцал Чупалавов попытались помешать этому переселению. При встрече их войска с ногайцами, Кулай-эфенди объявил, что ногайцы уходят по приглашению крымского хана. Услышав это, Султан-Махмуд отвёл свой отряд. Однако Муцал не оставил своей попытки воспрепятствовать перекочёвке ногайцев и вступил с ними в бой на переправе Таш-Гечув ( есть также версия о Бораган-Гечув) и был убит ногайцем Кара-Чопан-Агаем. Согласно преданиям в 1732 году в Крым переселилось большинство живших в Терско-Сулакском междуречье ногайцев [8]
Эти события, безусловно, тесно связаны с персидским походом нуреддина Крымского ханства Фетхи-Герея.
К сожалению собранный нами материал, пока не позволяет составить полную и последовательную историю ногайцев Терско-Сулакского междуречья. По-прежнему, сохраняются некоторые лакуны, но мы постараемся их заполнить в будущих своих работах.
В XIX в. крупнейшим селением ногайцев Терско-Сулакского междуречья являлось Тамаза-Тюбе. За ним следом шли Геме-Тюбе, Тота-Юрт (часть населения переселилась из него в Каплан-Юрт (ныне Баба-Юрт)), Мужукай, Хасанай, Кара-Озек, Токсанак, Караяр-Аул, Кара-Озек, Оразгул-Аул, Янглыбай, Иргаклы, Борла-Аул, Казан-Кулак, Омар-Аул, Хабжай-Аул, Карасакал, Найман, Аликазган-Аул, Ялан-Гечув, Махмуд-Аул, Абдуразак, Имангазы, Балык-Аул, Бакыл-Куб, Толма-Куб, Золки, Байтыге, селение Князя Хамзаева (так на картах) и другие. По данным местного краеведа Беллы Аджигельдиевой Тамаза-Тюбе изначально именовался Кади-Аул, а такие из вышеперечисленных аулов как Карасакал, Ялан-Гечув, Караяр-Аул, Хабжай-Аул и Казан-Кулак слились с ним. Кроме них, в состав Тамаза-Тюбе входили Шихали-Аул, Еттинчи-Аул и собственно Кади-Аул, основа селения [9]. Ногайцы также жили совместно с кумыками в Бабаюрте, Качалае, Шава, Тюбели-Караке и в некоторых других населённых пунктах.
В первой половине XIXвека ногайцы как и за сто лет до того продолжали влиять на взаимоотношения шамхалов с царской военной администрацией на Кавказе. В 1839 году 5 аулов костековских ногайцев перекочевало на территорию Шамхальства Тарковского, однако, по-прежнему почитали себя подданными костекского князя. Это вызвало крайнее возмущение шамхала Абу-Муслима, отправившего к ним своих чиновников Бахтияра, Чопана и Ибрагима с требованием вернуться на северный берег Сулака. Однако ногайцы отвергли его требование, сославшись на разрешение начальства. Шамхал написал возмущённое письмо генерал-адъютанту Граббе, в котором потребовал: Примите в уважение мою просьбу, прикажите костековским ногайцам удалиться от моей земли, иначе выйду из терпения и вместо того чтобы с врагом сражаться я буду сопротивляться насилию мирных жителей»[10].
Среди ногайцев встречалось немало состоятельных людей. Основным признаком богатства считалось наличие скота, в первую очередь лошадей.
Известно, что аксаевских ногайцев самым большим табуном располагал Атай Гебек-Аджиев (62 головы, из которых 33 жеребца). Существенно больше было лошадей у костекских ногайцев, которые, кстати, были богаче по данному показателю своих аксаевских соплеменников. Так у Капар-Аджи Эсенгельдиева было 85 голов, у Абакара Жумаказиева 75 голов, а у Арслана Эсенгулова 80 лошадей. Немалые табуны были у Атая Маликтова, Сатыбалова и Елавчи Чораева[11]. Для сравнения, в большинстве горских обществ Дагестана кони были большой редкостью, и на всё село порой приходилось всего лишь несколько лошадей.
Встречались среди ногайцев и крупные землевладельцы. В частности, мужукайский ногаец Темирболат был состоятельнее владетеля хутора Ахай-Отар костекского князя Ахая Хамзаева. По выражению информатора этнографа С.Ш. Гаджиевой старожила Ильяса Камбулатова: «Темирболат имел в два раза больше богатства, чем владелец отара Ахай-бий, сколько хотел, столько пахал, сколько хотел столько косил, сколько хотел, держал скот»[12]. Своё богатство Темирболат обрёл будучи аталыком (воспитателем княжеских детей, чьи родители, а впоследствии и они сами отблагодарили его наставничество щедрыми дарами. Вообще среди кумыкский князей считалось особо престижным давать детей на воспитание в уважаемые ногайские семьи.
Говоря о социальном положении ногайцев Кумыкского владения Девлет-Мурза Шихалиев писал: «они свободны и все между собой равны: каждый ногаец имеет свою родовую тамгу (вроде наших гербов), и тот почётный между ними, кто богат»[13].
История ногайцев свидетельствует о них как о народе, которому чуждо всякое унизительное подчинение. Вот в частности, что писал о них в первой половине XIX века уроженец Италии, генерал-майор российской службы и известный своей дотошностью исследователь Кавказа Иосиф Дебу: «Сей народ, а особенно его мурзы, воинственен, неустрашим, способен переносить невероятные трудности и нужды, уметь управлять своим оружием, которое любит, сохраняет более всего, не боясь что-либо потерять, склонен к хищничеству и разбоям, ведёт жизнь подвижную, укладываясь и переносясь с одного места на другое с невероятной проворностью. При малейшей же тревоге в пути делает с величайшей скоростью из телег своих четырехугольное укрепление, внутри которого помещает своё имущество, жён и детей. И обороняется отчаянно, при том же имеет непременным правилом, что ногаец никогда не может быть невольником. Не было ещё примера, чтобы мурза или простой ногаец взят был в плен, ибо сие почитают они крайним бесчестием, посрамляющим весь их род…»[14].
По результатам Крестьянской реформы 1860-х гг. на каждый ногайский двор выделялось 36 десятин. Для сравнения в центральных областях России в среднем на двор приходилось 11,3 десятин[15]. Вместе с тем, ногайцы не знали крепостного права и потому естественно имели право на более обширные участки.
Меньше всего земли получили ногайцы Эльдаровского куба. На 126 дымов, включавших 245 семей было выделено 4 тысячи десятин земли. Объяснялось это тем, что эти земли, располагавшиеся близ села были поливными и плодородными. Арсланбековский, Алибековский и Каплановский кубы получили больше земли, а именно участки Айтхана, Урчук-Терек и Мужукай-Аульский. Однако их земли прилегали к Новому Тереку, где образовывались плавни и озёра, и её качество соответственно было хуже[16]. Все эти кубы составляли общество аксаевских ногайцев.
Костековские ногайцы пожелали получить землю все вместе, не разделяя по кубам.
Ногайское население Кумыкского округа (в 1867 году переименованного в Хасав-Юртовский) насчитывало 296 оседлых и 1547 кочевых дымов, всего 1816 дымов. При исчислении населения необходимо учитывать, что как следует из приведённых выше данных по Эльдаровскому кубу на дым приходилось примерно 2 семьи. Всего ногайцам в Кумыкском округе было отмежёвано 77065 десятин и 2325 саженей земли. По мнению начальника отделения Межевой комиссии Терского округа надел «Ногайского участка Кумыкского округа можно считать удовлетворенным»[17].
Небольшие группы ногайцев уже в середине XIX века жила осёдло в кумыкских селениях[18], а в 1870-х годах, после строительства канала Юзбаш-Татаул уже большинство ногайцев проявили стремление к переходу от скотоводства к земледелию. В 1872 г. дагестанский генерал-губернатор Меликов в своём письме к начальнику Терской области писал о желании тарковских ногайцев осесть на землю и заняться фруктовым садоводством и виноградарством, для чего было необходимо провести к ним воду из канавы Толма, протекающей на территории Терской области.[19]
В силу различных причин коренное население Хасав-Юртовского округа в конце XIX в. переживало относительный упадок. Не обошли кризисные явления и ногайцев. Начальник округа писал в 1897 году в управление Межевой комиссии Терской области: «препровождая при сём чертеже ногайской дачи состоящей в общем пользовании жителей Тамаза, Бакыл и Толма кубов и сведения о посёлках и зимовьях, имею честь уведомить управление Межевой частью, что убыль ногайского населения произошла вследствие большой смертности и переселения в Даргинский округ»[20].
Неблагополучно было поставлены дело управления ногайскими сельскими обществами и вопросы соблюдения их юридических прав. Архивное свидетельство этому содержит «Журнал Общего присутствия Терского областного правления». В нём в частности сказано о безвозмездной передаче князьями кумыкскому народу и аксаевским ногайцам рыбных промыслов № 5 и об умолчании администрацией новообразованного Хасав-Юртовского округа сведений об этой передаче. Поведение местной администрации областным начальством было признано противозаконным, но доходов с рыбных ловель за период с 1867 по 1887 г. народу так не вернули. Присвоение народной собственности прикрывал и оправдывал «уполномоченный Главноуправляющего землеустройством и земледелием на Кавказе», ссылавшийся в своем нежелании допускать население к рыбным промыслам на то, что у местных жителей якобы и так вдоволь земли и потому в доходе с рыболовства они не нуждаются [21]. Чиновнику не пришло в голову, что эти доходы можно было бы потратить на улучшение санитарной обстановки и строительство школ в Хасав-Юртовском округе Имели место самоуправство и хищения, как со стороны приезжих, так и среди местных чиновников... В 1897 г. за присвоение общественных сумм был отстранён старшина сельского общества Тарки-Ногай Манап Букай-оглы [22].
В своей статье мы специально касаемся так называемых «таркинских ногайцев», большинство, которых хотя традиционно и обитало южнее Терско-Сулакского медуречья, но безусловно составляло единую с проживавшими там костековскими, андреевскими и аксаевскими ногайцами географическую группу ногайского народа.
В 1900-м году управление Тарки –Ногайским сельское обществом было вверено приставству рыб-промысла «Кут»[23]. Последним старшиной этого общества в досоветский период являлся Касым Бий-Киши-оглы. Он и старшина селения Губечи-Аул Баммат-Хаджи получили в декабре 1916 г. от правительства медали с надписью «За усердие»[24]. Муллой сельского общества Таргу-Ногай в 1913 г. был Нурмагомет Ибрагимов[25].
В приставство промысла Кут (Тарки-Ногайское сельское общество) входили: Ватага-Аул, Кум-Аул (сулакский), Медет-Аул, Мектеб-Аул, Меджид-Аул, Эки-Герек, Хидирлес, Мехтеп-Аул, Узун-Аул, Кум-аул (озёрный), Ас-Аул, Мекке-Аул, Али-Мирза-Гаджи-Аул, Уч-Аул, Харам-Газган, Герменчик, Губечи-Аул, Мичигиш-Аул[26]. В этих селениях в целом имелось 444 дома, население которых составляло 1645 человек, из них 833 мужчин и 812 женщин [27]. Крупнейшим из этих аулов по данным Е.И. Козубского был Герменчик [28].
Население Тарки-Ногайского сельского общества, как впрочем и население соседнего с ним общества костековских ногайцев, активно занималось рыболовством [29].
На рубеже XIX— XX веков ногайцы проявляли стремление к просвещению. Известно, что ещё в 1880 году жители ногайского селения Кара-Озек единогласно постановили отчислять по 60 рублей в 1889 и 1881 годы на содержание пансионата для детей мусульман в Хасав-Юрте. Подписал мулла Абакар-Аджиев. Однако собрано было чуть менее – 57 рублей, 90 копеек [30]. По целому ряду причин проект, в которому участвовало множество разных сельских обществ Хасав-Юртовского округа потерпел неудачу.
В 1914 году в Тарки-Ногайском сельском приставстве имелось 4 мектеба, в которых обучалось 26 мальчиков[31]. Однако в полной мере проблема образования была решена лишь в советский период. Известны имена первых советских учителей, начинавших свою карьеру в качестве учителей или обучавшихся на учителя ещё в досоветский период. Это: Алиш Терик-Мурзаев, Али-Султан Суюндуков, Салават Акмурзаев, Исмаил-Хаджи Бекмурзаев, Абдул-Гамид Гаджиев, Абдул Айдемиров и уже упоминавшийся выше мулла Нурмагомед Ибрагимов [32].
Идрисов Юсуп Магомедович
Примечания
[1] Трепавлов В.В. Ногайская Орда. М., 2001. С. 422
[2] Шмелёв А.С. Русско-дагестанско-калмыцкие отношения в XVII в. // www.kimukia.ru.
[3] Гаджиева С.Ш. Кумыки. Махачкала, 2005. Книга II. С. 262.
[4] Дела Андреевской деревни // РФИИАЭ ДНЦ РАН Ф. 1. Оп.1. Д. 560. Л. 342
[5] Рукописный фонд ИИАЭ ДНЦ РАН ф. 3. Оп. 1. Д. 584. Л. 41-42
[6] ЦГАРД Ф. 105. Оп. 5. Д. 16. Л. 3 об
[7] Кидирниязов Д.С.Ногайцы Северного Кавказа и их взаимоотношения с Россией в XVIII веке. Махачкала, 2000. С. 49
[8] ЦГА РД. Ф. 105. Оп. 5. Д. 4. Л. 70-71 об
[9] Аджигельдиева Белла. Тамаза-Тёбе//Ёлдаш, 19 июня 2003 г.
[10] ЦГАРД Ф. 105. Оп. 3. Д. 2. Л. 3 об
[11] ЦГАРД Ф. 379. Оп. 4. Д. 534
[12] Гаджиева С.Ш. Аталычество и побратимство в Дагестане. Махачкала, 1995. С. 57
[13] Шихалиев Д.-М. Рассказ кумыка о кумыках. Махачкала, 1993. С. 67
[14] Кипкеева З.Б. Северный Кавказ в Российской империи: народы, миграции, территории. Ставрополь, 2008. С. 54
[15] Мансуров Муратбек. Засулакская Кумыкия. Махачкала, 1994. С 34
[16] ЦГАРД Ф. 147. Оп. 3 . Д. 69. Л. 20, 20 об-21
[17] Там же. Л. 22
[18] ЦГАРДФ. 105. Оп. 5. Д. 16. Л. 3 об
[19] ЦГАРДФ. 147. Оп. 4. Д. 2. Л. 12 (об)
[20]ЦГАРДФ. 147. Оп. 5. Д.2. Л. 10
[21] Рукописный фонд ИИАЭ ДНЦ РАН Ф. 1. Оп.1. Д. 211
[22] ЦГАРФ. 2. Оп. 12. Д. 45. Л. 3
[23] Административно территориальное деление Дагестанской области (1860—1921): сборник документов и материалов. Махачкала, 2011. С. 217-218
[24] Дагестанские областные ведомости, 25 декабря 1916 г. № 52
[25] ЦГА РД Ф 2. Оп. 1. Д. 70. Л.177
[26] Административно территориальное деление Дагестанской области (1860—1921): сборник документов и материалов. Махачкала, 2011. С. 194
[27] ЦГАРД Ф.2. Оп. 3. Д. 53. Л. 71
[28] Памятная книжка Дагестанской области. Составитель Е.И. Козубский. Темир-Хан-Шура, 1895. С. 393
[29] Кидриниязов Д.С. экономические и культурные связи ногайцев Северо-Восточного Кавказа с соседними народами в XVIII— XIXвв. Махачкала, 2010. С. 30-31
[30] ЦГА РД Ф. 147. Оп. 3.Д. 79. Л. 3
[31] ЦГАРД Ф. 126. Оп. 2. Д. 76. Л. 56
[32] Список работников первых советских школ Темир-Хан-Шуринского округа в 1921 г.// Таргу-Тау: краеведческий бюллетень. Махачкала, 2013. Вып. 1. С. 66