• 9 лет ago
• Posted in:История
• 49 002 views
• 0
• Author: admin

Автор: Альберт Гаджаев

Сословие – это общественная группа, обладающая закрепленными в обычае или законе и передаваемыми по наследству правами и обязанностями. Российские исследователи в своих публикациях о Карачае не оставляли без внимания сословные отношения карачаевцев. Благодаря этим публикациям сегодня мы имеем возможность анализировать, как на самом деле выглядело сословное деление карачаевцев, одного из тюркских народов Северного Кавказа.

Публикации исследователей по карачаевцам можно разделить на дореформенные, пореформенные, до переселенческие, после переселенческие и постсоветские.

Cамые ценные исследования и архивные данные приходятся на дореформенный период (материалы до 1872 г.), в котором еще сохранялись пережитки прежних общественных отношений карачаевского народа, которые существовали до присоединения к Российской империи. Таких источников очень мало и в основном они находятся в Кавказских архивах. Среди них можно выделить материалы начальника Эльборусского округа Н. Петрусевича и «Список холопам владельцев, живущих в Карачае» (20 марта 1865 г.) пристава Карачая Давида Аглинцева, которые относятся к 60-70 гг. XIX в., а так же книгу Ф. И. Леонтовича— «Адаты кавказских горцев»¹.

Пореформенные публикации (материалы 1872—1917 гг.) так же имеют важное значения, потому что еще сохраняются традиции и деления на сословия. Источниками данного периода можно назвать архивные материалы и публикации таких авторов, как Петров, Сысоев, Дьячков-Тарасов, Иваненков и тд.

При исследовании материалов дореформенного и пореформенного периодов необходимо учитывать, что авторы готовили их для российской общественности и все заметки делались в сравнении с существовавшей в царской России сословной структурой, в котором были князья, дворяне, графы, крепостные и тд. Исследователи данных периодов размышляли о том, как если карачаевцы войдут в российское общество, кого из них прировнять к какому российскому сословию. По этой причине, например, Петрусевич делает такие заметки, как «можно ставить не ниже нашего дворянского сословия», «можно сравнить с однодворцами или польской шляхтой» и т.д. 

После Октябрьской революции социальные отношения карачаевцев начинают описываться под углом марксистско-ленинской теории. Согласно этой теории человечество в своем развитии переживает общественно-экономические формации, как первобытнообщинная, рабовладельческая, феодально-капиталистическая и т.д. , в которых существуют классы и связано это с определенными этапами в развитии производства. Исследователи данного периода пытались выяснить, на каком этапе своего развития остановилось карачаевское общество. Из исследователей данного периода можно назвать У.Алиева, И. Тамбиева, Е. Студенецкую и др. Надо отметить, что в работах исследователей данного периода было допущено немало ошибок и в том числе сознательных. Нам остается предполагать, что они были допущены по политическим мотивам, касающимся того периода. Среди всех историков общественного быта карачаевцев следует выделить работу Студенецкой, которая оставила очень важные исследования. Студенецкая выпустила работу с названием «К вопросу о феодализме и рабстве в Карачае XIX века» с некоторой критикой на книгу Ислама Тамбиева «Рабство и феодализм в дореволюционном Карачае». Студенецкая не согласилась с существованием рабовладельческой формации в Карачае «по подобию античного рабства», как это описывается Тамбиевым, и отметила, что в карачаевском обществе на деле было патриархальное рабство, один из укладов феодально-патриархального строя.

Авторы Тамбиев и Алиев видят возник­новение феодальных отношений в Карачае исключительно перенесением их из Кабарды. Хотя на самом деле, как мы видим, влияние феодальных отношений в Карачай и Кабарду было из Крымского ханства и Тарковского Шамхальства. Причиной таких взглядов Тамбиева и Алиева вероятнее всего оказались земельные споры между Карачаем и Кабардой в 20 гг. XX в., которые переросли в разногласия личного характера между кабардинскими и карачаевскими руководителями.

Во время депортации карачаевцев в Среднюю Азию в 1943-56 гг. исследования не проводились. После возвращения карачаевцев обратно на родину начали публиковаться новые материалы в исследовательских институтах КЧАО. Из этого периода можно перечислить имена исследователей X. Лайпанова, В. Невской, К. Текеева и тд. Исследования данного периода так же были написаны под влиянием марксистско-ленинской теории, и поэтому выделить их ничем особенным не получается. Валентина Невская, имея богатый архивный материал, написала свою работу в ключе Студенецкой. Кемал Текеев в своей книге «Карачай и Балкария» первым из исследователей пишет о местах расположений фамильных кварталов в аулах Большого Карачая². Однако, при сословных делениях и обладания правом собственности на родовые кварталы некоторых фамилий еще до осуществления отмены крепостного права в Карачае, Текеевым были допущены ошибки. Возможно, Текеев не был знаком с такими архивными материалами, как список Петрусевича «О лицах свободных сословиях бий, чанка, узден карачаевского общества» (1868—1772 гг.), «Список холопам владельцев, живущих в Карачае» (20 марта 1865 г.) и другими материалами ГАКК. В данных материалах все обозначенные Текеевым фамилии «кул» в источниках записаны узденями (или азат-узденями), а их родовые кварталы еще до отмены крепостного права в Карачае являлись собственностью³.

Общественные отношения карачаевцев

Карачай располагается в Центральном Кавказе на стыке дорог, соединяющих Северо-Восточный Кавказ с Северо-Западным и Юго-Восточным Кавказом. Через Карачай в давние времена пролегал Шелковый путь. А так же русское посольство в Менгрелию (1639—1640 гг.) проходило через Карачай. Во время Кавказской войны через Карачай осуществлялась связь между Османской империей и Северо-Восточным Кавказом. Находясь на стыке дорог, Карачай не мог обособленно развиваться, как от соседних народов, так и от таких мусульманских держав, как Османская Империя и Персия. Сотни лет карачаевцы и другие народы Кавказа находились под влиянием Персии и Османской Империи, перенимали от них религию, культуру, лексику, обычаи, одежду и тд. С сожалением следует отметить, что большинство исследователей карачаевского общества мало имели представление о мусульманских законах, культуре и обычаях восточных стран. Поэтому не смогли до конца разобраться в сословной структуре карачаевского общества. Больше знакомые с общественным строем европейских стран, исследователи старались разглядеть в карачаевских узденях, биях, чагарах и кулах европейских дворян, князей и крепостных крестьян.

При изучении общественных отношений любого народа, необходимо учитывать его религию, обычаи, географию и государство, под влиянием которого долгое время находился.

У всех народов Северного Кавказа общественные отношения были схожи между собой. Карачаевское сословное деление было одинаково с кумыкским. Доктор исторических наук Р. Бегеулов отмечает, что «социальная структура Карачая, которая удивительным образом не просто похожа, она идентична той, что сложилась у кумыков, составлявших этническую основу шамхальства»⁴. Дальше Бегеулов отмечает, что «связи Карачая и Шамхальства когда-то были более серьезными и основательными»⁵. Дополняет Бегеулова кандидат исторических наук Р. Хатуев: «Известно, что XVI-XVII вв. шамхал признавался сюзереном-протектором всех мусульманских княжеств Центрального Кавказа⁶. Поэтому, пользуясь идентичностью социальной структуры карачаевцев и кумыков, имеющийся пробел в источниках по изучению сословного строя карачаевцев, можно дополнить архивными данными общественного строя кумыков.

Карачаевские общественные отношения являлись патриархально-родовыми, как у всех народов Северного Кавказа. Народ жил в фамильных кварталах, которые назывались «тукъум тийре». Фамилией управлял старейший в роду, которого называли «тукъум тамада». Помимо общего главы, был глава каждой семьи, которого называли «юйбий» или «юйиеси» — «хозяин дома», супругу его называли «юйбийче» — «хозяйка дома». В одном фамильном квартале могли проживать до 50-60 семей, а то и больше. Браки между родственниками до седьмого колена и между однофамильцами были запрещены.

Помимо союза одного рода в Карачае существовали клановые союзы «къаум», куда могли входить до 10-15 фамилий. Об этом Н. Иваненков пишет, что к началу XIX в. Карачай представлял собой «союз родов для дости­жения сильной самозащиты от внешних врагов, во главе которого стояли родоначальники»⁷. Между фамилиями кланов существовали искусственные побратимские отношения, ритуалом которого было прохождение членов рода под палкой, т.е. «таякъ тюбден ётген къарнашлыкъ». И.Тамбиев в 1930 г. пишет: «Внешние и внутренние условия, в каких развивался родовой союз, заставили карачайские роды объединиться в союзы», которые в народе называют «антлы-карнаш» — «клятвенное братство», «таяк-карнаш» — «палочное братство». «Вхождение во фратрию, — писал И. Тамбиев, — сопровождалось большими церемониями. Сбор братских родов, клятва в знак верности друг другу с прохождением из-под палки»⁸. Фамилии кланового союза могли быть кровными родственниками, имевшими когда-то общего предка, а так же искусственно побратимами. Создавались союзы для того, чтобы каждая фамилия могла воспользоваться поддержкой всех остальных фамилий клана. Потому, что «в прежнее время только сила что-либо значила» и «одинокому семейству трудно было выжить». Союзы создавались не только для защиты своих прав в карачаевском обществе, но и за пределами границ Карачая, потому что не редки были угоны домашнего скота, кража людей и тд. Члены клана считались близкими родственниками, поэтому соблюдали строгую экзогамию, и им нельзя было вступать в браки с представителями своего клана. Эмблемой каума выступала тамга (тамгъа), которая помещалась на многих предметах и объектах — изделиях из камня, из ткани (платки, кисеты, свадебные флаги), а также в качестве тавра метила лошадей. Добавим, что бытовали как тукумные, так и каумные тамги⁹.

Согласно архивным данным (конца XVIII в. — начала XIX в.) судебные дела в Карачае разрешались посредством шариатского суда, об этом свидетельствуют российские и турецкие источники. Так в письме Османскому султану паша Анапы Хасан в 1827 г. пишет, что карачаевцы более привержены к исламу, чем их другие соседи и судятся по законам шариата кадием, направленным из Стамбула¹⁰. Так же в прошении Хасан паше от лица старейшин карачаевского народа от 26 ноября 1826 г., говорится, что «народ (карачаевцы-А.Г.) издавна находится в верном подданстве у Османского государства... и управляется законами шариата»¹¹. Учитывая, что в Карачае в конце XVIII в. действовали законы шариата¹², можно предположить, что они действовали и ранее, а возможно за сотни лет. Во время присоединения Карачая к России, карачаевские старшины просили, чтобы внутренние вопросы карачаевцев решались по шариатским законам, как было доселе, и эта просьба их была удовлетворена. Судебные дела в Карачае производились главным мусульманским судьей «кадием» вплоть до Октябрьской революции. Все договора и переписки карачаевцев как внутри народа, так и с царским правительством, велись на арабском языке вплоть до 1880 гг. Об этом свидетельствуют многочисленные документы текстов с их переводами, а так же именные перстневые печати, которые приставлены к документам владельцами. Следует отметить, что в документах на арабском языке сословная принадлежность лиц не указывается, а в их переводах перед каждой фамилией указывается сословная принадлежность, по правилам составления российских документов XIX. 

Основными формами землепользования и землевладения в Карачае было подворное и общинное. Общинные земли к началу XIX в. были разделены между фамилиями. Каждая семья имела свой отдельный участок внутри фамильной земли. Эта земля передавалась по наследству. Обычно отец семейства, когда сыновья обзаведутся отдельными семьями, делил между ними свой земельный участок.

В Карачае, -пишет Петрусевич, — отдельные лица пользуясь одними и теми же участками в продолжении нескольких десятков лет, стали считать их своею собственностью и передали, как собственность детям или родственникам своим, или наконец продавали эти участки… Потом когда народонаселение увеличилось, появились семейства не имеющие вовсе земли и принужденные приобретать ее покупкой от захвативших таковую. Петрусевич разделил карачаевцев на три категории: на имеющих земли совершенно достаточно, а потому не нуждающихся в наделе; на имеющих землю, но в таком количестве, которое не может удовлетворить их потребности; и на не имеющих вовсе земли или имеющих ее только под домами и огородами¹³.

Свободной земли в Карачае не было, все было в собственности узденей, что затрудняло проведение «отмены крепостного права». Благодаря стараниям карачаевских приставов Давида Аглинцева (1858—1864) и Николая Петрусевича (1864—1870), царским правительством было решено выделить Карачаю 40 тыс. десятин земли. Новые земли были предоставлены по ущельям р. Мары, Теберды и Джегуты. Еще в недавнее время передаваемые земли принадлежали карачаевцам, поэтому народ был рад этому возвращению. Карачаевскими приставами были составлены списки безземельных крестьян. Согласно проведенным в то время расчетам Петрусевича, каждому безземельному карачаевскому мужчине полагалось до 20 десятин земли»¹⁴. В первую очередь планировали переселять безземельных, а затем малоземельных карачаевцев. Здесь, следует возразить историку Ш. Батчаеву, который пишет, что аулы Мара, Каменомост и Сынты были образованы бывшими крепостными (кулами)¹⁵.

Надо отметить, что данные аулы были образованы фамилиями узденей и азат-узденей, большинство из которых ко времени отмены крепостного права в Российской империи имели свои родовые кварталы в аулах Большого Карачая. Например, Батчаев в отношении старшины а. Сынты Крым-Герий Белимготова пишет из «бывших крепостных крестьян (кул)», хотя, согласно списку Петрусевича Белимготовы до переселения в а. Сынты проживали в а. Карт-Джурт и значились узденями¹⁶, а не крепостными.

«Тауну махта да, тюзню сайла» — «хвали горы, но выбирай равнину» гласит карачаевская пословица. Всем хотелось иметь дополнительную землю и в более удобных местах. Поэтому, получив такую возможность, представители всех фамилий переселялись в новые аулы за дарованными от государства землями.

Сословная структура карачаевского общества

Сословную структуру карачаевцев можно выстроить следующим образом:

1. Карча, Крымшаухал, Вали – правитель Карачая

2. Бий – глава отдельных селений.

3. Чанка или джанка – бий, утративший свою власть.

4. Уздень (ёзден или къара ёзден) – коренной гражданин Карачая, проживающий в Карачае более 4 поколений.

5. Азат или азат-ёзден (тебен-ёзден) – свободный гражданин Карачай, проживающий в Карачае менее четырех поколений.

6. Чагар – поселенец из другого места

7. Кул – слуга.

Карча, крымшаухал, вали – общекарачаевский глава.

Согласно карачаевским преданиям народный герой по имени Карча создал родину Карачай и перед смертью передал управление своему зятю Крымшаухалу. Не будучи углубленными в подробности преданий отметим, что после распада Золотой орды, власть над Северным Кавказом была наследована Крымским ханством. После самих крымских ханов, следующим властным сословием считались роды, принадлежащие к «карачи». Согласно большинству исследователей, в то время, когда Карачай стал частью Крымского ханства, народом управлял человек, имеющий титул «карачи», который в карачаевские предания передался, как Карча. В XV в. Крымское ханство стала частью Османского халифата и соответственно, весь Северный Кавказ перешел во власть Порты. Примерно в конце XVI в. Карачай был присоединен к Тарковскому шамхальству, что стало причиной появления в Карачае нового титула «крымшаухал». «Еще в конце XIX в., — пишет Бегеулов, Крымшамхаловы помнили о своем происхождении и считали себя «отпрысками фамилии владетельных шамхалов Тарковских Дагестанской области»¹⁷. Следует привезти так же слова доктора филологических наук Г.-Р. Гусейнова: «К эпохе, когда Центральный Кавказ входил в состав Шамхальства, следует отнести, по всей видимости, появление в Карачае владетельной фамилии Крымшамхаловых¹⁸.

Со временем, после строительства русской крепости в Моздоке в 1765 г. и вхождение Северной Осетии в состав Российской Империи, Северо-Восточный Кавказ был отделен от Северо-Западного. Русский генерал немецкого происхождения В.А. Потто отмечал, что строительством Моздокской крепости Россия заложила «краеугольный камень завоеванию Кавказа»¹⁹. Тарковское шамхальство, окруженное со всех сторон Россией, стала зависимой от нее. После этого, Карачай, в 1766 г.²⁰ был привязан Анапскому паше, который назначил «валия» «губернатора» Карачаевской губернии. Валий являлся правителем всего карачаевского народа. Власть валия переходила от отца к старшему сыну. Известные истории карачаевские вали — это Ислам и его старший сын Магомет Крымшамхаловы.

Кул

Кул в тюркских языках имеет значения «раб», «слуга». В границах Османской империи кулами называли все мусульманское население. Когда в отношении кого-то говорилось «кул», то имелось в виду «раб Аллаха» или простолюдин, а весь народ назывался «умма» «община (Пророка)». Для невольников применялось слово – «кёле». После образования Турецкой республики в стране появилась поговорка «юмметден миллет, кулдан юртташ олдук» — «из уммы превратились в нацию, а из кулов (Аллаха) в граждан». 

В карачаевском языке «кул» имеет несколько значений. Первое – это раб (имеется в виду раб Аллаха, а не человека), простолюдин; второе – «слуга», «невольник». Отсюда и производные слова «къулукъчу»- «чиновник», «къуллукъ» -«должность» и т.д. Общее количество кулов в Карачае насчитывалось около 650 человек, большинство из которых были дети и женщины²¹. Учитывая детский и женский состав кулов Е. Студенецкая и В. Невская солидарно пишут, что мнение о «существовании в Карачае рабовладельческой формации» — ошибочное и что в Карачае не было рабской производительной силы. А было, скорее, патриархальное рабство, при котором «владелец не считал для себя позором и часто работал рядом со своим рабом²²». Касательно имущества кулов, карачаевский исследователь начала XX в. И.Тамбиев пишет, что «Никакого имущества они (кулы) не имели, жили на иждивении вла­дельца, могли вступить в брак лишь с его согласия и с тем лицом, которое он укажет. Могли быть продаваемы и в розницу»²³. На владельце лежала обязанность одевать, расти и наконец, женить своего кула и создать для него семью²⁴, и все это по карачаевским обычаям было делом чести и долга для каждого карачаевского владельца. 

Кулов называли еще «башсыз» — «буквально безголовый, можно перевести, как не имеющая мужа или бесправная», «джолсуз» — «буквально не имеющий пути, невольник», «къарауаш» — «кухарка, дворовая женщина». 

Как бы бесправными кулов не называли приверженцы марксистко-ленинской теории, у них по законам шариата были все же свои определенные права. Согласно канонам Ислама, хозяин должен оказывать кулу медицинскую помощь, давать ему подходящую пищу и обеспечивать уход в старости. Если хозяин пренебрегал этими обязанностями, судья, или кади, мог его принудить выполнять их, продать раба или освободить его. К тому же хозяин не должен перетруждать раба, а если он это делает из жестокости, он может быть подвергнут санкциям. Ни у кого не было право убивать кула без суда, потому что над жизнью и смертью любого человека, согласно канонам Ислама, властен только Аллах. 

Поэтому, следует возразить Невской и Студенецкой, которые считали, что хозяин кула был властен над его жизнью и смертью. Дальше, обе исследовательницы ошибочно пишут, что карачаевцы давали кулам клички вместо имен и в пример приводят такие имена, как «къойчу»-«пастух», «огъурлу»-«благой», «хаиркъыз» — «благая девушка» и тд. Этим исследовательницы хотели показать схожесть карачаевских владельцев с русскими дворянами-узурпаторами, но это совсем не правильное суждение, потому, что имена владельцев и кулов не различались, это видно из списков. Имя балкарского владельца Огурлу Айдаболова²⁵ хороший пример этому. Подобные выводы исследователями были сделаны для того, чтобы очернить жестокий феодальный строй, который царил в России до свершения революции. Следует повториться, что историки советского времени не учитывали общественные отношения в мусульманских обществах. Следует так же отметить, что свободный мусульманин не мог стать кулом, потому что, по законам шариата, закрепощение мусульманина является большим грехом и строго запрещено. «Сатып алмай, къул болмаз» гласит карачаевская пословица, что в переводе означает «некупленный (тобой) — не холоп». Кулами называли исключительно тех, которых покупали или брали в плен. В исламе в отношении кулов были следующие правила, соблюдение которых в карачаевском обществе подтверждается архивными документами. Хозяин за непреднамеренное убийство мусульманина или за нарушение им клятв должен был освободить на волю одного кула²⁶. В одном из хадисов (изречений Пророка) говориться, что если кто изобьет своего раба, то должен его освободить. Если невольница имела ребенка от своего владельца, то после его смерти освобождалась. Раб-мусульманин признавался равным свободному мусульманину и превосходил немусульманина. Хозяин не имел права изнурять раба непосильной работой, распоряжаться его жизнью, и должен был хорошо его кормить. По исламскому законодательству, все мусульмане изначально свободны (аль-асль хува аль-хуррия). Невозможно обратить мусульманина в рабство в мусульманских владениях, в том числе и за долги. Соблюдение данных законов в карачаевском шариатском суде подтверждается архивными материалами. 

Как было отмечено выше, кулы состояли в основном из детей и женщин. Взрослых мужчин крали ради выкупа. Женщин большей частью покупали. А мальчиков крали у соседних христианских народов в детском возрасте размерами не больше пяти пядей, чтобы быстро могли забыть своих родителей. Как пишет Студенецкая, украсть маленького мальчика на Кавказе считалось большим удальством, поэтому это было частым явлением²⁷. Османская империя долго боролась с преступной кражей детей на Кавказе, в Средней и Восточной Европе, но не смогла искоренить этот обычай²⁸. Владельцы мальчиков продавали, а зачастую усыновляли и давали им свою фамилию²⁹. Так один карачаевец, украв в маленького мальчика в Менгрелии, привез домой и вскоре заболел тяжелой болезнью. Перед смертью похититель завещал своей семье, чтобы к мальчику относились как к своему родному. 

Все зависело от характера владельцев. В архиве Краснодарского края есть дело, в котором говорится, как родственники 12 летней кумычки Баба Атаевой продали сироту в тайне от людей в Чечню, чтобы не присматривать за ней. Из Чечни ребенка продали в Балкарию Али Абаеву, у которого она долгое время жила и родила двоих детей, мальчика и девочку. Девочка рано умерла, а мальчика Абаев Али продал в Карачай Бийнегеру Байкулову (Айдаболову). После этого Алий Абаев кумычку Атаеву продал эфендию Большой Кабарды, а тот освободил ее от зависимости. После чего, Баба Атаева поехала к себе на родину в Дагестан в свой родной аул, где достала свидетельство о своем свободном происхождении. С этим свидетельством приехала в Карачай к Бийнегеру Байкулову (Айдаболову) и забрала своего сына³⁰. 

Карачаевцы всегда отличались более мягким нравом, о чем пишут многие путешественники XIX в. Поэтому, карачаевские владельцы со своими кулами обращались хорошо. Следует учесть так же и религиозный фактор, когда Ислам запрещает разлагать семью невольников и поощряет избавления людей от зависимости, за что полагается большое благодеяние. В мусульманских странах было иное отношение к рабам, нежели в Европе. В истории Ислама много великих мусульман, которые в прошлом являлись рабами. Так, например, первый муэдзин в истории Ислама был бывший раб Билал, а в Османской Империи раб мог дослужиться до звания Великого Визиря. Поэтому, не удивительны слова Г. Петрова, который пишет: «В крепостном праве у карачаевцев нельзя не отметить одной особенности, которой у других горских племен вовсе не существовало — это отсутствие высокомерия других сословий к сословию рабов. Крестьяне не подвергались презрению и унижению»³¹. Дальше он описывал совместную работу и дружбу «господ с кулами, совместные трапезы и усыновление биями сирот—кулов», любовь кулов к своим господам и проч.». Согласно карачаевским обычаям, дотронувшись губами до груди женщины, любой мальчик автоматически становился ее сыном. Такой сын назывался «эмчек улан» — «грудной сын». Посредством этого обычая детей-сирот принимали в семью, и они становились полноправными членами рода. Рассмотрев взаимоотношения владельцев с крестьянами, Петров приходит к выводу о «культурной близости» сторон. Примерно так же описывает другой исследователь В.М. Сысоев³². С подобными выводами не была согласна приверженка марксистско-ленинской теории В. Невская. Так, например, осуждая аналогичные наблюдения исследователя А. Н. Дьячкова-Тарасова, пишет: «Вся работа Дьячкова-Тарасова проникнута духом отри­цания классовой борьбы. Автор стремится смазать классовые различия, доказать близость сословий. При этом он идет на прямую фальсификацию истории, утверждая, что в карача­евском обществе часты были браки владельцев с кулами, совместные трапезы³³». «А когда под давлением фактов Дьячков-Тарасов все же вынужден признавать наличие угнетения, он тут же добав­ляет, что оно было не классовым и не социальным, а толь­ко бытовым», — пишет Невская³⁴ и приводит в пример классовой борьбы народные песни из карачаевского фольклора: «В песнях карачаевского народа также показаны угнете­ние крестьянства и резкая сословная рознь. Песни: «Барак», «Кубанов Эльмурза», «Джагаев Маил» показывают тяжелую долю бедняков, вынужденных наниматься в батраки, обман их биями и богачами на борьбу против этого таких смельчаков, как Барак Салпагаров и др. Не только между биями и кулами—двумя полюсами ка­рачаевского общества, но и между узденями и кулами стояло много сословных перегородок» и тд³⁵. 

Конечно же, в этих песнях нет речи о классовой борьбе, тем более нет вражды межды кулами с одной стороны и узденями с биями другой, потому что, Кубановы, Салпагаровы и др., относятся к узденским фамилиям. Оказывается очевидным, как Валентина Невская (как и все советские авторы) бытовые карачаевские проблемы представляла в виде доказательств существования классовой борьбы. Следует признать, что в карачаевском народном фольклоре кулы вообще не упоминаются.

По мере взросления кулов, владельцы их женили и создавали для них семьи, после чего они переходили в следующее по иерархии сословие чагаров³⁶. На это указывают архивные источники, а так же то, что взрослых мужчин в списке кулов не было, а были только женщины, которые ждали внесение калыма своим владельцам. Таким образом, кулы в Карачае, к своим средним годам, обретали семьи и права чагар (см. таблицу № 1).

Таблица № 1. Сословная лестница.

Чагары. Слово «чагар» происходит от тюркского «чегара», что означает граница, т.е. человек прибывший из заграницы, иногородний. Многие исследователи ошибочно приравняли чагаров к крепостным крестьянам в Царской России, об этом пишут Ислам Тамбиев, Г. Петров и другие исследователи. Исследователь Г. Петров пишет про карачаевцев: «Это не русские помещики и крепостные крестьяне, это не немецкие бароны и их вассалы,—это горные скотоводы, имевшие когда-то первобытную клановую формацию, объединявшую и родоначальника, и членов рода, и усыновлен­ных родов, и потомство батраков для упорной борьбы с тяжелыми географическими условиями страны, а участие в общей борьбе сближает всех ее участников, несмотря на их расслоение»³⁷. 

Тамбиев пишет: «за ними (чагарами) признавалось право иметь семью, движимое имущество—скот, они не могли быть продаваемы в розницу… и сравнивать их с крепостными крестьянами можно с оговорками»³⁸. В списке карачаевских сословий Петрусевича есть такие слова, как «на правах чагар», «не были даже чагарами» и тд. Чагары могли иметь всякого рода движимое и недвижимое имущество, своих кулов, среди них могли быть очень богатые люди по меркам Карачая³⁹ и они могли быть аталыками (воспитанниками) детей своих владельцев⁴⁰.

Как известно, крепостные крестьяне в Европе и России лишены были права отчуждать земельные наделы, приобретать недвижимость, их могли продать без земли и тд. Поэтому сопоставление чагар с крепостными крестьянами в корне не верно. 

Принимая во внимание все права карачаевцев разных сословий можно с полной уверенностью сказать, что крепостного права и крепостных в Карачае не было.

Сословие чагар можно сравнить с «иногородцами» в казачьих землях. Иногородцами XVII-XIX вв. казаки Подонья и Кубани называли всех пришлых поселенцев из Центральной России и Украины и подразумевали под этим людей «иного роду». Так, вновь пришедший на Дон, не сразу признавался в качестве казака. Он, в отличие от многих «старых» казаков, не имел корней в крае, не располагал имуществом, назывался сперва иногородним и не имел никаких казачьих прав. До вступления в казачье сословие иногородние как бы были лишены права гражданства⁴¹. Иногородние делились на коренных и пришлых. К первым причислялись все те, которые имели оседлость на казачьей земле, в станицах, городах и селах, на протяжении двух поколений и дольше. Остальные считались временными жителями. Конституции Дона и Кубани предоставляли первым не только полные гражданские права, но и беспрепятственную возможность натурализоваться в казачьей среде.

Следует рассказать так же о кумыкских чагарах. Чагарами у кумыков назывались люди, которые из горных областей переселялись в Кумыкскую плоскость на постоянное жительство. Так как все земли были уже разделены, то приходящие вновь поселенцы должны были селиться на землях, принадлежащих владельцам⁴². Это привело к взаимным условиям вновь пришедшего переселенца с прежним владельцем. Владелец земли давал чагарам не только землю, но и домашних животных. Первый требовал от последнего, чтобы он платил ему известную подать и работал на него известное число дней в неделю. Владелец брал с него обязательство, чтобы как сам он, так и семейство его и дети, раз поселившись на земле, не переходили уже на другое место. 

Владелец земли над чагаром власти наказать или продать не имел. Собственность чагара была неприкосновенна. Если бы чагар не соблюдал всех условий, которые он обязан сохранять в отношениях к своему господину, то к выполнению их господин может принудить его не иначе как посредством суда⁴³. С чагарами ни бийи, ни уздени никогда не судились; в случае же обиды от последних чагар жаловался своему господину, а тот имел уже дело с обидчиком. Как бий, так и уздень и чагар, за известное преступление платят почти одну и ту же пеню⁴⁴. Словом, это были иностранцы, не имевшие гражданства. Если пришелец чагар был одинокий мужчина, то его называли «къазакъ»-«одинокий». Некоторые исследователи из «казаков» делали отдельно зависимое сословие, но это ошибочное мнение, потому что так звали бессемейных чагаров. Чагар не был обязан защищать село от врагов, он не был военнообязанным, его обязанности касались исключительно того дома, где он проживал. Такие же права у чагар были и в Карачае. В Карачай, как и в Кумыкию, в начале XIX в. стали прибывать большое количество иноплеменников. Причин было много, но главная из них — это Кавказская война. Прибывали люди с Кабарды, Балкарии, Осетии, Чечни и Дагестана. Прибывали так же и карачаевцы, проживавшие ранее в других районах Карачая таких, как Архыз, Джегута, Римгора, Схауат и тд., оставляя свои хутора. Так в Карачае появились, выражаясь популярными словами нашего времени, «коренные» и «понаехавшие». 

Пришельцам, у которых были средства купить себе землю или у кого имелись родственники в аулах Большого Карачая, предоставлялась земля, они становились «азатами», а те которые не могли купить, вынуждены были жить на землях владельцев с правами чагар. Земля, предоставляемая владельцами называлась «бегент»⁴⁵. Следует отметить, что внутри себя чагары делились на первостепенных и второстепенных. Второстепенные чагары, это бывшие кулы, владельцы, которых, освободив их на волю переводили в степень чагара, помогали создать семью и т.п. Они оставались в определенной зависимости от своих бывших владельцев. В архивных материалах есть дело, касательно «убийства Киргоко Кипкеева своего крестьянина Тохтара». Братья Тохтар и Тутар жили со своей матерью в семье Кипкеевых на правах второстепенных чагаров. Оба имели свое хозяйство и свои коши. В то же время, они должны были параллельно работать на своих владельцев Кипкеевых, Тохтар на Киргоко, а Тутар на брата Киргоко, так их в свое время разделил по наследству отец Кипкеевых. Тохтар отказывался работать на Кипкеева Киргоко и был занят только своим хозяйством уже больше полугода. По этой причине развязалась ссора между Кипкеевым Киргокой и Тохтаром, в процессе чего Тохтар напал на Киргоко и был убит им во время борьбы. За убийство Кипкеев был отправлен в ставропольскую тюрьму на 6 месяцев и уплатил брату Тохтара Тутару 300 рублей землей, скотом и деньгами⁴⁶.

По этой причине, первостепенные чагары видели себя выше, чем второстепенные, так как не были кулами. Кумыкский князь Хамзин писал, что одни чагары были свободны, а другие нет⁴⁷. Первостепенные чагары были свободны, а второстепенные не совсем. Первостепенные чагары в архивных источниках названы «джоллу», т.е. «с дорогой, с правами». А второстепенные «юлгюлю», т.е. «примерный». Во время отмены крепостного права большинство чагар были сразу освобождены, а небольшой части пришлось себя выкупать. Большинство чагаров принадлежали к первостепенным. 

Общее количество чагаров насчитывалось 2.150 человек мужчин и женщин⁴⁸. Чагары состояли из средних семей одного поколения. Как пишет Студенецкая, «процент лиц старше 50 летнего возраста очень невелик, а старики лет 70 представляют совсем редкое исключение. Чем это можно объяснить?». Дальше верно отвечает, что «по достижению определенного возраста, на том или ином условии крепостные отпускались «на волю»⁴⁹. На волю, имеется в виду, что уже на правах граждан Карачая. Следовательно, второму поколению чагаров разрешалась покупка земли под фамильный квартал. Порой чагар становился полноправным членом рода своего сюзерена. По карачаевскому обычаю побратимства проходил под палкой и принимался в род, включался в клан⁵⁰. Здесь следует сказать, что все чагары, перенявшие фамилии своих бывших сюзеренов, ко времени отмены крепостного права были палочными побратимами последних. Но для получения бесплатной земли из части выделенных Карачаю в 60-70 гг. XIX в. 40 тыс. десятин, большое количество бывших чагар вошли в списки освобождаемых крепостных крестьян. Следует понимать, что именно об этих бывших чагарах Петрусевич рапортует словами «освободились на добровольной основе с владельцами»⁵¹. В этом случае, реальное количество чагар составит не более 10 % от общего количества 2.150 чел. 

Уздень – коренной гражданин. 

Точное значение слова «уздень» исследователи не могли понять до конца. Так, Невская пишет, что «термин «уздень» имеет у карачаевцев иное значение, чем у соседних адыгских народов. Там узденями называли дворян в отличие от крестьян — тльфокотлеп. У карачаевцев же узденьское сословие включало в себя и основную массу трудового населения»⁵².

«Ёзден» в тюркских языках имеет значение «из корня», «коренной». Некоторые исследователи полагали, что слово значит «сам от себя». Однако «сам от себя» будет по карачаевский «кеси кесинден», по кумыкски «ёзю ёзюнден», что не соответствует не только правильному переводу, но и сам перевод теряет всякую логику.

Слово «ёз-ден» состоит из корня «ёз», который имеет значения «корень, ядро, основа, стержень, сердцевина, настоящий, натуральный», и суффикса принадлежности «-ден». Смысл получается «коренной, настоящий, стержневой и тд.». Карачаевская пословица гласит — «Халкъ ёзеги — ёзден урлукъ. Ядро народа — узденьское семя (потомство)».

«Сословие это, — пишет Петрусевич, — образовалось частью из бедных людей, привлеченных словом или силою кого-либо из лиц высших сословий, которые оказывали защиту и помощь последовавшим за ними, а частью из освобожденных в давнее время на волю крестьян, как самих владельцев, так и узденей; многие из фамилий, называющие себя узденями, но по происхождению азаты, получили это название, или лучше сказать присвоили его себе по давности лет»⁵³. В другом документе говориться: «Азаты, потомки которых в четвертом колене – называются уже простыми или обыкновенные узденями»⁵⁴. Таким образом, потомки нового поселенца, прожив несколько поколений в Карачае, становились узденями, т.е. коренными, а если быть точнее, то требовалось четыре поколения, чтобы считаться по настоящему узденями. Петрусевич сравнивал узденей с «однодворцами из польской шляхты»⁵⁵. Однодво́рцы в Российской империи—сословие, социальный слой, возникший при расширении южных границ Русского государства и состоявший из военизированных землевладельцев, живших на окраинах государства и нёсших охрану пограничья. Однодворцы (имеющие один двор) являются потомками служилых людей, нёсших дозорную и сторожевую службу на южных границах в XVI-XVII вв., которые в дальнейшем не приобрели права российского дворянства. Класс однодворцев сформировался из русских детей боярских окраинных городов (особый разряд детей боярских), стрельцов, солдат, рейтаров, драгун, копейщиков, пушкарей, засечных сторожей и обедневших дворян, городовых, рязанских и донских казаков, Касимовского и Кадомского служилого люда, а также части татарской аристократии. Однодворцы не имели большинства дворянских прав и привилегий, а налоги платили как крестьяне (дворяне не платили налоги). Однодворцы были разновидностью государственных крестьян, только несли военную службу, как дворяне.

Уздени делились между собой по давности лет проживания в Карачае и древности рода. Список Петрусевича так же составлен по давности происхождения фамилий, в котором первыми идут более древние фамилии, объединенные в кланы, затем по списку идут следующие пришлые фамилии, а затем следующие и замыкается список последними пришельцами в Карачай. Условное значение имело количество поколений, прожитых в Карачае и история происхождения.

Архивные источники разделяют узденей на три категории: первостепенных, второстепенных и третьестепенных. Первостепенных узденей называли еще «уллу ёзденле» — «большие уздени». Это были наиболее древние и наиболее большие карачаевские рода, которые являлись сердцевиной древнейшим карачаевским каумам. Они имели наибольшую силу, уважение и авторитет в народе. Из первостепенных узденей избирались судьи-«тёречи» и другие ответственные чины.

Второстепенные уздени – это уздени, которые прожили в Карачае более трех-четырех поколений⁵⁶. Их называли «къара узденями» — «черный, независимый уздень». Сюда включались небольшие старые фамилии и фамилии, происходящие от разных пришельцев, но уже в четвертом и более поколении⁵⁷.

Следующее деление узденей – это третьестепенные уздени, еще называемые «азатами». Такая же иерархия была у кумыков, где согласно источникам, «азаты впоследствии составили третий класс дворянства, который получил название третьестепенных узденей»⁵⁸. «Дети (кумыкских) азатов зачисляются в дворянское достоинство и составляют класс третьестепенных узденей⁵⁹. В Иране азатами называли всех лично свободных жителей, а также слой мелких землевладельцев. В языках закавказских народов «азат» означает «свободный», «независимый», «благородный». Следует отметить, что в документах XIX в. «азат» переводят, как «вольноотпущенный», что не совсем верно и искажает смысл данного слова. В карачаево-балкарском языке заимствованное арабо-персидское слово «азат» означает «свободный», «независимый», «вольный», «благородный»⁶⁰. Аналог «азат» по карачаевский будет «эркин». В Карачае «азат-узденей» еще называли — «тёбен ёзден» (нижний уздень).

Когда иноплеменник переселялся в Карачай, он терял свой прежний статус узденя, т.е. коренного жителя соседнего народа и в новом месте становился «азатом», т.е. некоренным свободным гражданином. Поэтому, азаты, или по-другому третьестепенные уздени, состояли в основном из фамилий, которые относительно недавно поселились в Карачае и не насчитывали еще трех-четырех поколений. Азаты – это те люди, которые приняты карачаевским обществом на правах гражданина и наделены собственной землей. Азаты по истечении 2-3 поколений перечислялись к каракиши (узденям-А.Г.)⁶¹.

Здесь будет к месту пример переселения к донским и кубанским казакам казаков-черкасов. Наряду с «иногородцами» из Средней России, незнакомыми с местными казачьими обычаями и правилами, на Дон и Кубань переселялись казаки-черкасы. Но казаки-черкасы иногородними не считались. Станицы принимали их в качестве свободных землепашцев и приписывали к своим общинам⁶². Подобным же образом, близкородственные карачаевцам, балкарцы и кумыки, принимались в азаты быстрее, в отличие от переселенцев из других народов⁶³.

Происхождение азатов, как вообще всех узденей, было очень разным. Азатом мог стать свободный пришелец в Карачай, который женился на дочери узденя. В этом случае у него было два пути, это стать «примаком» и стать членом фамилии жены или же создать свой отдельный фамильный квартал. О примаках Петрусевич пишет: «Все одиночные пришельцы появились в Карачае, принимавшем таких людей, как гостей, обыкновенно присосеживались к кому-нибудь, вступали в браки и затем делались как бы членами той фамилии, которая дала пристанище при­шельцу». Несмотря на то, что потомство таких лиц со временем составляло «уже некоторую силу», но «все-таки не могло идти в сравнение со старыми фамилиями». Поэтому оно «заключило условие, обыкновенно с тем из старых родов, к которому при­стал когда-то их родоначальник, считаться одною фамилией и во всех случаях стоять заодно»⁶⁴. Например, такие родоначальники молодых тукумов — выходцы из Кумыкии — были породнены через женитьбу с карачаевскими родами: Боташевыми, Казиевыми, Магометовыми (ветвь Крымшамхаловыми)⁶⁵. Отсюда, как раз та разница в гаплогруппах представителей одной и той же фамилии⁶⁶.

Другой путь – это создать свой новый фамильный квартал. Землю под фамильный квартал, которая называлась «ёзденлик джер», мог выделить или продать только бий (эльбий) — старшина аула. Потому что все свободные, общественными земли аула находились в его распоряжении. Эти земли назывались «вакуф», т.е. «фондовые»⁶⁷. Еще их называли «азат джер» — «свободная земля» или «ёзденлик джер» — «земля коренного». По карачаево-балкарским адатам бий покупал у тех, кто в Карачае продавал землю или забирал, если у земли переселялись или умирали владельцы⁶⁸. С ростом поколений «ёзденлик джер» сменялся названием «ата джер» — «земля отцов».

Обычно между продавцом и покупателем земли под новый фамильный квартал заключался договор. Потому, что тот, кто продавал азату землю, должен был нести за него ответственность. Поселенец приносил присягу на Коране перед народом, что принимает обряды местных жителей, после чего он равняется со всеми коренными жителями, права его и собственность обеспечиваются. Следует отметить, что в Кумыкии и Балкарии, в отличие от Карачая, второстепенные и третьестепенные уздени почти не имели своих собственных земель, а жили на землях биев⁶⁹. В Карачае «къара уздени» и «азат уздени» (второстепенные и третьестепенные уздени) в большинстве своем имели свои собственные земли.

Карачаевский пристав Петрусевич сравнил «азатов» с российскими «государственными крестьянами»⁷⁰. По закону государственные крестьяне рассматривались как «лично свободные сельские обыватели». Государственные крестьяне были оформлены указами Петра I из остатков незакрепощённого земледельческого населения черносошных крестьян, сибирских пашенных крестьян, однодворцев (служилых людей), нерусских народностей Поволжья и Приуралья, ов (немцы, греки, болгары и тому подобное) и др. Государственным крестьянам было разрешено вести розничную и оптовую торговлю, открывать фабрики и заводы. Земля, на которой работали такие крестьяне, считалась государственным владением, но за крестьянами признавалось право пользования — на практике крестьяне совершали сделки как владельцы земли⁷¹.

Со временем азаты из третьей степени переходили во вторую степень, как пишет Петрусевич, «по причине давности лет» проживания в Карачае»⁷².

В кумыкском обществе был еще четвертый тип узденей, который назывался «догерек уздень» буквально «круглый, вращающийся уздень». В документах «догерек уздени» именуются «пришлецами в кумыксий народ с давнего времени, происхождение которых не было известно коренным жителям»⁷³. В Османской империи словом аналогичному «догерек» — «донме» называли людей, сменивших свою религию в сторону ислама. Так называли в основном бывших иудеев и реже христиан, ставших мусульманами. В карачаевском обществе такие случаи были единицы, поэтому такой термин не применился.

В Карачае, по свидетельству всех исследователей, разницы в правовых отношениях между узденями не было, все степени узденей перед законом были равны и уплачивали одинаковый штраф. Все уздени не стыдились заниматься работой наравне со своими крестьянами, пишет Петрусевич⁷⁴. Согласно списку Петрусевича в конце 60 гг. XIX в. в Карачае насчитывалось 12970 узденей⁷⁵.

Эльбий- старшина, глава селения.

Вали, как было отмечено, был правителем Карачая, утвержденным Османским пашой. А над каждым отдельным карачаевским аулом управлял «бий» или «эль бий»,т.е. старшина селения⁷⁶. Петрусевич пишет о биях следующее: «Каким родом образовалось это сословие, верно, проследить не совсем возможно, но все они владели аулами, в которых были люди различных сословий, а потому их можно сравнить с мелкими феодальными баронами и поставить не ниже дворян»⁷⁷. Власть бия переходила от отца к старшему сыну. Так в Карт-Джурте управление было в руках представителя Бийнегеровых, из ответвления Крымшамхаловых, в Хурзуке Дудовых и в Учкулане Карабашевых⁷⁸. Их предки были назначены на эти должности в 1766 г. «Эльбием» назывался человек, который конкретно занимал должность старшины аула. Тюркское слово «бий» переводится, как «старшина, знатный человек, владелец». Словом бий могли так же назвать кулы своих владельцев. Не смотря на то, что они были узденями или чагарами, для своих кулов они были биями. Поэтому, «бий» — это не значение князя, как некоторые исследователи переводят. У.Алиев в книге «Карачай» пишет: «В 1872 г. начальник округа (Карачая) Петрусевич, с другими чиновни­ками, спрашивал под присягой почетных стариков, верных мусульман, о том, кто из карачаевцев происходит от князей, дворян, свободных и несво­бодного народа, и Петрусевич ни одну из фамилий не признал за княжескую потому, что князей (биев) в Карачае не было; старшинство же, или дворянст­во, было признано только за родами Крымшамхалова, Дудова, Карабашева»⁷⁹. В документе «По прошению Басиатского и Дигорского общества старшин, о возвращении из Сибири узденя Али-Бека Абаева»⁸⁰, где Алибек Абаев пишется «первой степени узденем». Так же, в «Списке холопам владельцев, живущих в Карачае...» (от 20 марта 1865 г.) Дудовы, Карабашевы и все фамилии чанка названы узденями⁸¹. Дьячков-Тарасов, описывая патриархальные отношения между владельца­ми и кулами, пишет, что карачаевский бий—это не феодал, а «главный старшина»; что мы не должны придавать ему традиционного значения князя, феодального владельца", и что «народные предания» относятся к общине Крымшамхаловых положительно»⁸². Фольклорный материал так же подтверждает это, например, в песне Жанхотланы Азнауур⁸³ есть такое выражение «ёхтем ёзден джаш бийле», т.е. «гордые уздени молодые бии». Можно привести в пример и пословицы «бий улуна — ёзден адеб», т.е. «княжескому сыну — узденьское воспитание», «бий къысталыр, адет къалыр» — «старшина изгонится, обычаи останутся» и тд. Видимо по этой причине жилище и родовой квартал бия ни ничем не отличался от жилища и квартала узденя. В государственной структуре Османской Империи княжеского титула не было, а были чиновники. Эльбий занимал свой пост главы аула, а его семья считалась узденями первой степени. Надо полагать, по этой причине царские чиновники так и не признали как за карачаевскими, так и за кабардинскими владельцами князей, а признали только за ровню дворянам. Только за кумыкскими шамхалами было признано княжеское достоинство.

Чанка, джанка или чанка-бий.

Само слово «джанка», сокращенное от «джан-кардаш», в тюркских языках обозначает братьев у которых отец один, а матери разные. Некоторые исследователи считали, что так называли побочных детей биев, т.е. рожденных от женщин из низших сословий. Согласно мнению других исследователей, чанка являются утратившими власть бии. Начальник Зеленчукского округа подполковник Калинович о происхождении «чанков» пишет: «Откуда произошли эти фамилии (фамилии карачаевских старшин), я достоверно не знаю, хотя предания говорят, что они пришельцы из-за гор и вытеснили древнюю фамилию чанка, которая управляла народом, и в последствии времени измельчала; сведение об них может дать верно начальник Эльборусского округа. Начальник Эльборусского округа Петрусевич о чанка пишет: «остатки прежних фамилий, владевших Карачаем и как сами карачаевцы говорят, потомки прямой линии от Карчи, древнего родоначальника карачаевского общества, которое приняло и настоящее свое название от его имени. Они были сильны и влиятельны только до появления родоначальников фамилий нынешних старшин, пришедших в Карачай лет за двести перед сим и с тех пор мало по малу теряют свое значение и не сравнялись с остальными узденями только потому, что: в народе живут предания об их происхождении и прежнем влиянии; сами они женятся на дочерях простых узденей и выдают за них своих дочерей и через некоторое время всякое различие между ними не станет»⁸⁴. Из всего сказанного можно сделать вывод, что чанки произошли от бывших карачаевских биев. С захватом карачаевских земель российским государством, народ оставлял свои обжитые селения и перебирался в верховья Кубани, в аулы Большого Карачая. Возможно, что чанки происходили от бывших владельцев тех самых оставленных карачаевских аулов. Потому что бывшим управляющим покинутых селений так же приходилось переселяться в Верховья Кубани. Согласно архивным данным, чанки Чипчиковы в середине 19 в. взяли разрешение у царского правительства и вернулись в аулы Теркского Карачая⁸⁵.

Другой возможный вариант происхождения чанков может выглядеть следующим образом. До назначения Османским правительством в 1766 г. новых карачаевских старшин, их родоначальники являлись старшинами в аулах Большого Карачая. О родственности чанков между собой и происхождении от общего предка Карчи лет 400 назад можно не писать, потому что, согласно данным ДНК данным, фамилии чанков между собой не имеют близкого родства, которая исчислялась бы несколькими столетиями⁸⁶. Чанки так же, как и родственники карачаевских биев в документе 1865 г. «Список холопам владельцев, живущих в Карачае» были названы узденями⁸⁷. Их права были одинаковы со всеми узденями и только размер калыма был немного выше⁸⁸.

Заключение.

В заключение следует сказать, что при изучении общественных отношений карачаевцев не достаточно учитывались религиозная принадлежность, кавказские обычаи и психология, географическое расположение, страна, под влиянием которого находился народ. Сословную структуру карачаевцев необходимо изучать в сравнении с мусульманскими странами Ближнего Востока.

Исследования карачаевского общества и архивных источников показало, что карачаевцы давно приняли Ислам и до конца XIX в. судились по законам шариата.

Детальное изучение значений карачаевских терминов бий, уздень, чагар, кул показало, что они являлись указателями социального статуса людей, проживающих в Карачае. Значения указанных терминов на русском языке будет следующим: бий – старшина, уздень – коренной, азат – свободный, чагар – приезжий, кул – слуга и тд. Можно с уверенностью сказать, что в Карачае сословное деление с писаными привилегиями, обязанностями, правилами и тд., не существовало. Сословные деления в карачаевскую историю были привнесены царскими чиновниками и исследователями после вхождения в состав Российской Империи. В арабских текстах письменных документов карачаевцев начала и середины XIX в. в нет никаких указаний на сословные деления.

В Карачае был патриархально-родовой строй. Судебные отношения проводились мусульманским духовенством. Представителем верховной власти в Карачае был вали – губернатор, вместе с ними в управлении народом участвовали старшие в родах и каумах. Все свободные мужчины были военнообязанными.

Исследования всех слоев общества показало, что крепостного права и крепостных крестьян в Карачае не было.

Данная работа подтверждает свободный статус чагаров, но при этом не имеющих гражданства в Карачае. Чагары были постоянными наемными работниками, которые со временем могли быть приняты в карачаевское общество с правами гражданина. В этом случае они становились азат-узденями.

Анализ общественных отношений свидетельствует, что в Карачае шла стимуляция по увеличения населения каждого рода. Способы были разные, от кражи детей до принятия в состав пришельцев.

Действительными невольниками являлись кулы, которые состояли в основном из детей и женщин. Кулы не являлись производительной силой. Кулы со временем переходили в сословие с правами чагар, затем принимались в гражданство и становились узденями. Свободный статус узденя сохранялся всегда, ибо мусульманина превращать в невольника строго запрещается законами шариата. За слишком тягостные правонарушения изгоняли из Карачая.

Уздени делились на три категории. Первостепенные, второстепенные и третьестепенные. Степени различались по древности рода и количеству населения.

Второстепенными узденями, иначе говоря, кара-узденями, согласно источникам, назывались фамилии, проживающие в Карачае в четыре и более поколений. Исходя из этих правил следует, что в настоящее время все карачаевские фамилии обрели статус кара-узденей.

Related posts:

comments powered by HyperComments